Уважайте стариков

[admin]

— Сынок, а тут за квартиру можно заплатить?
— Угу, — ответил охранник, даже не повернув головы к посетителю.
— А где, сынок, подскажи, а то тут я впервой.
— У окошка, — раздраженно ответил охранник.
— Ты бы мне пальцем показал, а то я без очков плохо вижу.
Охранник, не поворачиваясь, просто махнул рукой в сторону кассовых
окошек.
— Там.
Дед в растерянности стоял и не мог понять, куда именно ему идти.
Охранник повернул голову к посетителю, смерил взглядом и презрительно
кивнул:
— Вот ты чего встал, неужели не видно, вон окошки, там и плати.
— Ты не серчай, сынок, я же думал что у вас тут порядок какой есть, а
теперь понятно, что в любом окошке могу заплатить.
Дед медленно пошел к ближайшему окошку.
— С вас 345 гривен и 55 копеек, — сказала кассир.
Дед достал видавший виды кошелек, долго в нем копался и после выложил
купюры.
Кассир отдала деду чек.
— И что, сынок, вот так сидишь сиднем целый день, ты бы работу нашел
лучше, -дед внимательно смотрел на охранника.
Охранник повернулся к деду:
— Ты что издеваешься, дед, это и есть работа.
— Аааа, — протянул дед и продолжил внимательно смотреть на охранника.
— Отец, вот скажи мне, тебе чего еще надо? – раздраженно спросил
охранник.
— Тебе по пунктам или можно все сразу? – спокойно ответил дед.
— Не понял? – охранник повернулся и внимательно посмотрел на деда.
— Ладно, дед, иди, — сказал он через секунду и опять уставился в
монитор.
— Ну, тогда слушай, двери заблокируй и жалюзи на окна опусти.
— Непо… охранник повернулся и прямо на уровне глаз увидел ствол
пистолета.
— Да ты чего, да я щас!
— Ты, сынок, шибко не ерепенься, я с этой пукалки раньше с 40 метров в
пятикопеечную монету попадал. Конечно сейчас годы не те, но да и
расстояние между нами поди не сорок метров, уж я всажу тебе прямо между
глаз и не промажу, — спокойно ответил дед.
— Сынок, тебе часом по два раза повторять не нужно? Али плохо слышишь?
Блокируй двери, жалюзи опусти.
На лбу охранника проступили капельки пота.
— Дед, ты это серьезно?
— Нет, конечно нет, я понарошку тыкаю тебе в лоб пистолетом и прошу
заблокировать двери, а так же сообщаю, что грабить я вас пришел.
— Ты, сынок, только не нервничай, лишних движений не делай. Понимаешь, у
меня патрон в стволе, с предохранителя снят, а руки у стариков сам
знаешь, наполовину своей жизнью живут. Того и гляди, я тебе ненароком
могу и поменять давление в черепной коробке, — сказал дед, спокойно глядя
в глаза охраннику.
Охранник протянул руку и нажал две кнопки на пульте. В зале банка
послышался щелчок закрывающейся входной двери, и на окна начали
опускаться стальные жалюзи.
Дед, не отворачиваясь от охранника, сделал три шага назад и громко
крикнул:
— Внимание, я не причиню никому вреда, но это ограбление!
В холле банка наступила абсолютная тишина.

— Я хочу, чтобы все подняли руки вверх! — медленно произнес посетитель.

В холле находилось человек десять клиентов. Две мамаши с детьми примерно

лет пяти. Два парня не более двадцати лет с девушкой их возраста. Пара

мужчин. Две женщины бальзаковского возраста и миловидная старушка.

Одна из кассиров опустила руку и нажала тревожную кнопку.

— Жми, жми, дочка, пусть собираются, —спокойно сказал дед.

— А теперь, все выйдите в холл, — сказал посетитель.

— Лёнь, ты чего это удумал, сбрендил окончательно на старости лет что

ли? —миловидная старушка явна была знакома с грабителем.

Все посетители и работники вышли в холл.

— А ну, цыц, понимаешь тут, — серьезно сказал дед и потряс рукой с

пистолетом.

— Не, ну вы гляньте на него, грабитель, ой умора, – не унималась

миловидная старушка.

— Старик, ты чего, в своем уме? — сказал один из парней.

— Отец, ты хоть понимаешь, что ты делаешь? – спросил мужчина в темной

рубашке.

Двое мужчин медленно двинулись к деду.

Еще секунда и они вплотную подойдут к грабителю. И тут, несмотря на

возраст, дед очень быстро отскочил в сторону, поднял руку вверх и нажал

на курок. Прозвучал выстрел. Мужчины остановились. Заплакали дети,

прижавшись к матерям.

— А теперь послушайте меня. Я никому и ничего плохого не сделаю, скоро

все закончится, сядьте на стулья и просто посидите.

Люди расселись на стулья в холле.

— Ну вот, детей из-за вас напугал, тьху ты. А ну, мальцы, не плакать,

—дед весело подмигнул детям. Дети перестали плакать и внимательно

смотрели на деда.

— Дедуля, как же вы нас грабить собрались, если две минуты назад

оплатили коммуналку по платежке, вас же узнают за две минуты? – тихо

спросила молодая кассир банка.

— А я, дочка, ничего и скрывать-то не собираюсь, да и негоже долги за

собой оставлять.

— Дядь, вас же милиционеры убьют, они всегда бандитов убивают, – спросил

один из малышей, внимательно осматривая деда.

— Меня убить нельзя, потому что меня уже давненько убили, — тихо ответил

посетитель.

— Как это убить нельзя, вы как Кощей Бессмертный? – спросил мальчуган.

Заложники заулыбались.

— А то! Я даже может быть и похлеще твоего Кощея, — весело ответил дед.

— Ну, что там ?

— Тревожное срабатывание.

— Так, кто у нас в том районе? –диспетчер вневедомственной охраны изучал

список экипажей.

— Ага, нашел.

— 145 Приём.

— Слушаю 145.

— Срабатывание на улице Богдана Хмельницкого.

— Понял, выезжаем.

Экипаж включив сирену помчался на вызов.

— База, ответьте 145.

— База слушает.

— Двери заблокированы, на окнах жалюзи, следов взлома нет.

— И это все?

— Да, база, это все.

— Оставайтесь на месте. Взять под охрану выходы и входы.

— Странно, слышь, Петрович, экипаж выехал по тревожке, двери в банк

закрыты, жалюзи опущенные и следов взлома нет.

— Угу, смотри номер телефона и звони в это отделение, чо ты спрашиваешь,

инструкций не знаешь что ли?

— Говорят, в ногах правды нет, а ведь и правда, — дед присел на стул.

— Лёнь, вот ты что, хочешь остаток жизни провести в тюрьме? — спросила

старушка.

— Я, Люда, после того, что сделаю, готов и помереть с улыбкой, —

спокойно ответил дед.

— Тьху ты…

Раздался звонок телефона на столе в кассе.

Кассир вопросительно посмотрела на деда.

— Да, да, иди, дочка, ответь и скажи все как есть, мол, захватил человек

с оружием требует переговорщика, тут с десяток человек и двое мальцов,

—дед подмигнул малышам.

Кассир подошла к телефону и все рассказала.

— Дед, ведь ты скрыться не сможешь, сейчас спецы приедут, все окружат,

посадят снайперов на крышу, мышь не проскочит, зачем это тебе? — спросил

мужчина в темной рубашке.

— А я, сынок, скрываться- то и не собираюсь, я выйду отсюда с гордо

поднятой головой.

— Чудишь ты дед, ладно, дело твое.

— Сынок, ключи разблокировочные отдай мне.

Охранник положил на стол связку ключей.

Раздался телефонный звонок.

— Эка они быстро работают, — дед посмотрел на часы.

— Мне взять трубку? — спросила кассир.

— Нет, доча, теперь это только меня касается.

[admin]

Посетитель снял телефонную трубку:

— Добрый день.

— И тебе не хворать, — ответил посетитель.

— Звание?

— Что звание?

— Какое у тебя звание, в каком чине ты, что тут непонятного?

— Майор, — послышалось на том конце провода.

— Так и порешим, — ответил дед.

— Как я могу к вам обращаться? —спросил майор.

— Строго по уставу и по званию. Полковник я, так что, так и обращайся,

товарищ полковник, — спокойно ответил дед.

Майор Серебряков провел с сотню переговоров с террористами, с

уголовниками, но почему-то именно сейчас он понял, что эти переговоры не

будут обычной рутиной.

— И так, я бы хотел …

— Э нет, майор, так дело не пойдет, ты видимо меня не слушаешь, я же

четко сказал по уставу и по званию.

— Ну, я не совсем понял что именно, —растерянно произнес майор.

— Вот ты, чудак-человек, тогда я помогу тебе. Товарищ полковник,

разрешите обратиться, и дальше суть вопроса.

Повисла неловкая пауза.

— Товарищ полковник, разрешите обратиться?

— Разрешаю.

— Я бы хотел узнать ваши требования, а также хотел узнать, сколько у вас

заложников?

— Майор, заложников у меня пруд пруди и мал мала. Так что, ты ошибок не

делай. Скажу тебе сразу, там, где ты учился, я преподавал. Так что давай

сразу расставим все точки над «и». Ни тебе, ни мне не нужен конфликт.

Тебе надо, чтобы все выжили, и чтобы ты арестовал преступника. Если ты

сделаешь все, как я попрошу, тебя ждет блестящая операция по

освобождению заложников и арест террориста, — дед поднял вверх

указательный палец и хитро улыбнулся.

— Я правильно понимаю? – спросил дед.

— В принципе, да, — ответил майор.

— Вот, ты уже делаешь все не так, как я прошу.

Майор молчал.

— Так точно, товарищ полковник. Ведь так по уставу надо отвечать?

— Так точно, товарищ полковник, —ответил майор

— Теперь о главном, майор, сразу скажу, давай без глупостей. Двери

закрыты, жалюзи опущены, на всех окнах и дверях я растяжки поставил. У

меня тут с десяток людей. Так что не стоит переть необдуманно. Теперь

требования, — дед задумался, — ну, как сам догадался, денег просить я не

буду, глупо просить деньги, если захватил банк, — дед засмеялся.

— Майор, перед входом в банк стоит мусорник, пошли кого-нибудь туда, там

конверт найдете. В конверте все мои требования, — сказал дед и положил

трубку

— Это что за херня? — майор держал в руках разорванный конверт, — бля,

это что, шутка?

Майор набрал телефон банка.

— Товарищ полковник, разрешите обратиться?

— Разрешаю.

— Мы нашли ваш конверт с требованиями, это шутка?

— Майор, не в моем положении шутить, ведь правильно? Никаких шуток там

нет. Все, что там написано — все на полном серьезе. И главное, все

сделай в точности как я написал. Лично проследи, чтобы все было

выполнено до мелочей. Главное, чтобы ремень кожаный, чтоб с запашком, а

не эти ваши пластмассовые. И да, майор, времени тебе немного даю, дети у

меня тут малые, сам понимаешь.

— Я Лёньку поди уже лет тридцать знаю, -миловидная старушка шептала

кассиру, — да и с женой его мы дружили. Она лет пять назад умерла, он

один остался. Он всю войну прошел, до самого Берлина. А после так

военным и остался, разведчик он. В КГБ до самой пенсии служил. Ему жена,

его Вера, всегда на 9 мая праздник устраивала. Он только ради этого дня

и жил, можно сказать. В тот день она договорилась в местном кафе, чтобы

стол им накрыли с шашлыком. Лёнька страсть как его любил. Вот и пошли

они туда. Посидели, все вспомнили, она же у него медсестрой тоже всю

войну прошла. А когда вернулись… ограбили их квартиру. У них и

грабить-то нечего было, что со стариков возьмешь. Но ограбили, взяли

святое, все Лёнькины награды и увели ироды. А ведь раньше даже

уголовники не трогали фронтовиков, а эти все подчистую вынесли. А у

Лёньки знаешь сколько наград-то было, он всегда шутил, мне говорит, еще

одну медаль или орден если вручить, я встать не смогу. Он в милицию, а

там рукой махнули, мол, дед, иди отсюда, тебя еще с твоими орденами не

хватало. Так это дело и замяли. А Лёнька после того случая постарел лет

на десять. Очень тяжело он это пережил, сердце даже прихватывало сильно.

Вот так вот…

Зазвонил телефон.

— Разрешите обратиться, товарищ полковник?

— Разрешаю, говори, майор.

— Все сделал как вы и просили. В прозрачном пакете на крыльце банка

лежит.

— Майор, я не знаю почему, но я тебе верю и доверяю, дай мне слово

офицера. Ты сам понимаешь, бежать мне некуда, да и бегать-то я уже не

могу. Просто дай мне слово, что дашь мне пройти эти сто метров и меня

никто не тронет, просто дай мне слово.

— Даю слово, ровно сто метров тебя никто не тронет, только выйди без

оружия.

— И я слово даю, выйду без оружия.

— Удачи тебе, отец, — майор повесил трубку.

В новостях передали, что отделение банка захвачено, есть заложники.

Ведутся переговоры и скоро заложников освободят. Наши съемочные группы

работают непосредственно с места событий.

— Мил человек, там, на крыльце лежит пакет, занеси его сюда, мне

выходить сам понимаешь, — сказал дед, глядя на мужчину в темной рубашке.

Дед бережно положил пакет на стол. Склонил голову. Очень аккуратно

разорвал пакет.

На столе лежала парадная форма полковника. Вся грудь была в орденах и

медалях.

— Ну, здравствуйте, мои родные, -прошептал дед, — и слезы, одна за другой

покатились по щекам.

— Как же долго я вас искал, — он бережно гладил награды.

Через пять минут в холл вышел пожилой мужчина в форме полковника, в

белоснежной рубашке. Вся грудь, от воротника, и до самого низа, была в

орденах и медалях. Он остановился посередине холла.

— Ничего себе, дядя, сколько у тебя значков, — удивленно сказал малыш.

Дед смотрел на него и улыбался. Он улыбался улыбкой самого счастливого

человека.

— Извините, если что не так, я ведь не со зла, а за необходимостью.

— Лёнь, удачи тебе, — сказал миловидная старушка.

— Да, удачи вам, — повторили все присутствующие.

— Деда, смотри, чтобы тебя не убили, —сказал второй малыш.

Мужчина как-то осунулся, внимательно посмотрел на малыша и тихо сказал:

— Меня нельзя убить, потому что меня уже убили.

Убили, когда забрали мою веру, когда забрали мою историю, когда

переписали ее на свой лад.

Когда забрали у меня тот день, ради которого я год жил, что бы дожить до

моего дня. Ветеран, он же одним днем живет, одной мыслью — днем Победы.

Так вот, когда у меня этот день забрали, вот тогда меня и убили.

Меня убили, когда по Крещатику прошло факельное шествие фашиствующей

молодежи.

Меня убили, когда меня предали и ограбили, меня убили, когда не захотели

искать мои награды. А что есть у ветерана? Его награды, ведь каждая

награда — это история, которую надо хранить в сердце и оберегать. Но

теперь они со мной, и я с ними не расстанусь, до последнего они будут со

мной. Спасибо вам, что поняли меня.

Дед развернулся и направился к входной двери.

Не доходя пару метров до двери, старик как-то странно пошатнулся и

схватился рукой за грудь. Мужчина в темной рубашке буквально в секунду

оказался возле деда и успел его подхватить под локоть.

— Чо- та сердце шалит, волнуюсь сильно.

— Давай, отец, это очень важно, для тебя важно и для нас всех это очень

важно.

Мужчина держал деда под локоть:

— Давай, отец, соберись. Это наверное самые важные сто метров в твоей

жизни.

Дед внимательно посмотрел на мужчину. Глубоко вздохнул и направился к

двери.

— Стой, отец, я с тобой пойду, — тихо сказал мужчина в темной рубашке.

Дед обернулся.

— Нет, это не твои сто метров.

— Мои, отец, еще как мои, я афганец.

Дверь, ведущая в банк открылась, и на пороге показались старик в

парадной форме полковника, которого под руку вел мужчина в темной

рубашке. И, как только они ступили на тротуар, из динамиков заиграла

песня «День победы» в исполнении Льва Лещенко.

Полковник смотрел гордо вперед, по его щекам катились слезы и капали на

боевые награды, губы тихо считали 1, 2, 3, 4, 5… никогда еще в жизни у

полковника не было таких важных и дорогих его сердцу метров. Они шли,

два воина, два человека, которые знают цену победе, знают цену наградам,

два поколения 42, 43, 44, 45… Дед все тяжелее и тяжелее опирался на

руку афганца.

— Дед, держись, ты воин, ты должен!

Дед шептал 67, 68, 69, 70…

Шаги становились все медленнее и медленнее.

Мужчина уже обхватил старика за туловище рукой.

Дед улыбался и шептал…96, 97, 98… он с трудом сделал последний шаг,

улыбнулся и тихо сказал:

— Сто метров… я смог.

На асфальте лежал старик в форме полковника, его глаза неподвижно

смотрели в весеннее небо, а рядом на коленях плакал афганец.